Гибель диких животных — это большая системная проблема

Если мы не можем оценить, сколько животных гибнет при пожарах в Русской Тайге, то давайте тогда проанализируем этот вопрос теоретически. Исходя из системных принципов. И учитывая системные свойства сложных биологических систем. 

Если невозможно сделать КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ оценки потому, что никакого учёта просто нет – давайте попробуем сделать оценки КАЧЕСТВЕННЫЕ.

ПЕРВОЕ.

Противниками запрета на охоту в связи с пожарами в Русской Тайге выступают две силы: государственные чиновники и сами охотники. 

Государство получает доходы с лицензий на платное убийство, прямой денежный интерес.

Охотники от охоты отказываться не хотят при любых условиях – интерес столь же прямой. Но есть нюанс! Охотники ОСОБЕННО СИЛЬНО ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ в охоте именно после пожаров! Я сам не знал об этом, пока всесторонне не начал анализировать информацию. Вопрос, оказывается, вот в чём: пожары приводят к массовой миграции животных. И в каких-то районах количество животных увеличивается, что облегчает там охоту. Что только усиливает интерес к охоте именно в этих регионах, куда мигрировал лишённый собственного дома и обычного ареала обитания бесприютный зверь. О, лёгкая добыча в большом количестве – радостно потирают руки охотники! 

Третьей силой, оправдывающей охоту даже после огромных пожаров, выступают продажные типа-«учёные». За мзду они строчат разнообразные типа-«научные работы», усиленно доказывающие, что от пожаров лесному зверю становится только лучше и лучше год от года. К сожалению, таких псевдонаучных работ много. 

За запрет охоты хотя бы в регионах сильно повреждённых пожарами выступают немногочисленные экологические организации. Выступают активно уже много лет, но «воз и ныне там» — слышать их власти не желают категорически!

Экологов поддерживают так же немногочисленные учёные, которые остаются честными в своих исследованиях. Дело даже не в том, что честных специалистов мало. Наоборот! Их большинство! Проблема в том, что оплачиваются «заказные» исследования, всячески обосновывающие просто-таки необходимость убивать, убивать и убивать. А исследования РЕАЛЬНЫЕ не получают финансирования. 

А общество молчит! Что, в общем-то, не удивительно – проблема спасения диких животных далека от большинства современных людей. Как следствие, большинству людей просто не понятно о чём речь.  В «каменных джунглях» городов проблемы совершенно другие. 

Меня, кстати, некоторые моменты удивляют!

Оправдывая охоту после пожаров, делают такие заявления, что «фотографий обожженных животных множество, но ведь трупы не предъявляли, значит, животные не погибли». 

И, судя по всему, в это верят многие! Перепечатывают СМИ, я встречаю поддержку таких заявлений в комментариях. 

Ну, маразм же полный и неадекватность!

ДЛЯ СПРАВКИ:

Ожоги у диких животных никто не лечит (единичные случаи энтузиастов, спасающих обгоревших животных, можно в расчёт не брать). Поэтому по ним оценок, систематики и статистики смертности нет. Но всё это есть по ожогам у человека.

Цитирую Вики:

«Системные эффекты ожоговой травмы.

Ожоговая травма — это не только местное повреждение тканей в области действия поражающего агента, но и комплексная реакция организма на полученное повреждение. Последствия ожоговой травмы можно разделить на три большие группы: ожоговая болезнь, синдром эндогенной интоксикации и ожоговая инфекция с ожоговым сепсисом.

Ожоговая болезнь.

Ожоговая болезнь является комплексным ответом организма на ожоговую травму. Это состояние возникает при поверхностных ожогах, если ими занято более 30 % тела у взрослых; при глубоких ожогах (3—4-й степеней) — более 10 % тела у взрослых и 5 % у детей; у ослабленных лиц с сопутствующими заболеваниями может развиваться при глубоких ожогах 3 % поверхности тела. Выделяют четыре основных этапа развития:

Ожоговый шок.

 Длится 12—48 часов, при тяжёлой степени — до 72 часов. Ожоговый шок по механизму возникновения — гиповолемический, это прежде всего нарушение микрогемодинамики в результате патологического перераспределения кровообращения.

Острая ожоговая токсемия. 

Длится до появления инфекции в ранах от 3 до 12 дней, чаще — 8—9 дней. Возникает вследствие поступления в кровь продуктов распада тканей, подвергшихся ожогу.

Ожоговая септикотоксемия. 

Этап от момента появления нагноения в ранах до момента их заживления или хирургической обработки. Длится от нескольких недель до нескольких месяцев. Является реакцией организма на жизнедеятельность микрофлоры, развивающейся в ране.

Восстановление. 

Начинается после заживления и закрытия ожоговых ран. Рана очищается (самостоятельно или хирургически), дно раны покрывается грануляциями или эпителизируется, в зависимости от глубины поражения.

Также ожоговая болезнь может усугубляться различными осложнениями, которые разделяют на местные и общие, первичные и вторичные, ранние и поздние. В результате этих осложнений могут развиваться лимфаденит, гнойный целлюлит, абсцессы, гангрена конечностей.

Синдром эндогенной интоксикации

Синдром эндогенной интоксикации — это комплекс симптомов, развивающийся в результате накопления продуктов катаболизма, уровень которых нарастает из-за недостаточной функции печени и почек, перегруженных обработкой и выведением продуктов распада повреждённых тканей.

Ожоговая инфекция и ожоговый сепсис

Ожоговая травма стимулирует все звенья иммунитета, но накопление продуктов распада тканей и массивная бактериальная агрессия через повреждённые кожные покровы приводят к истощению всех звеньев иммунной защиты, формируется вторичный иммунодефицит. Организм становится уязвимым перед окружающей его микрофлорой.

Постановка диагноза.

При постановке диагноза врач оценивает глубину поражения, площадь ожоговой поверхности и, по возможности, поражающий фактор. Первый вопрос, на который должен ответить врач — не развилась ли у больного ожоговая болезнь. Если ожоговая болезнь есть или предполагается её развитие, то при формулировании диагноза её ставят на первое место. Также у больных с ожоговой болезнью развивается шок, что в свою очередь требует своевременной и адекватной терапии.

Оценка тяжести поражения.

Для оценки тяжести поражения и прогнозирования дальнейшего развития заболевания используют различные прогностические индексы. Они основываются на площади и глубине поражения, а некоторые из них учитывают возраст пострадавшего. Один из таких индексов — индекс тяжести поражения (ИТП).

При вычислении ИТП каждый процент обожжённой площади даёт от одного до четырёх баллов по глубине поражения, ожог дыхательных путей без нарушения дыхания — 15 баллов, с нарушением — 30, и т. д. ИТП интерпретируется следующим образом:

< 30 баллов — прогноз благоприятный;

30—60 — условно благоприятный;

61—90 — сомнительный;

> 91 — неблагоприятный».

ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ! «Прогноз благоприятный» может быть только в том случае, если медицинская помощь оказывается! Если помощь не оказывать – смертельными становятся даже относительно небольшие ожоги!

Добавьте сюда то, что обожженное животное не сможет добывать пищу в новом не знакомом месте – и станет понятно, что ЛЮБЫЕ ожоги станут смертельными! 

Поэтому если вы видите животное и можете примерно оценить ожоги как «заметные, большие» — это животное обречено. Кроме тех случаев, когда его спасут и будут лечить люди, оно умрёт. Чаще всего просто не сразу, а через некоторое время от истощения и вторичных инфекций.

ВЫЖИВАЮТ ТОЛЬКО УБЕЖАВШИЕ ОТ ПОЖАРА БЕЗ СУЩЕСТВЕННЫХ ОЖОГОВ ЖИВОТНЫЕ! 

ВТОРОЕ.

Гибель части популяции не фатальна для популяции в целом. На это усиленно напирают псевдоученые. Они говорят: «Популяция восстановится сама, не стоит переживать!» 

Лукавят они вот в чем: у любой популяции есть некоторые критические значения, после которых самовосстановления не будет. Некоторый предел прочности. Хорошо знакомый зоологам вопрос. Из единичных сохранившихся представителей вида восстанавливать популяции удавалось. Но только ИСКУСТВЕННО! 

Сейчас ситуация такая, что МНОГИЕ ВИДЫ НА ГРАНИ КРИТИЧЕСКОЙ ЧИСЛЕННОСТИ.

Ведь пожары – это НЕ ЕДИНСТВЕННОЕ МОЩНОЕ НЕБЛАГОПРИЯТНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ.

Например, вид перелетных птиц попадает в зону пожаров. Птенцы сгорели, молодняка нет минимум год. Потом на перелете птицы садятся на поле и кормятся зерном, обработанным ядами. Одно такое воздействие позволило бы выжить хотя бы части птиц. Два – гарантировано уничтожают популяцию.

ПОЖАРЫ ВЫСТУПАЮТ «КОНТРОЛЬНЫМ ВЫСТРЕЛОМ В ГОЛОВУ», ОКОНЧАТЕЛЬНО ДОБИВАЯ ИСТОЩЕННЫЕ ПОПУЛЯЦИИ! 

ТРЕТЬЕ.

Псевдоэксперты так же активно продвигают тезис о том, что «пожары всегда были – животные просто мигрируют в другие регионы, ничего страшного с ними не случится».

Это откровенная ложь! Так было В ПРОШЛОМ. И приводятся в обоснование этой мысли данные ИЗ ПРОШЛОГО. 

СЕЙЧАС ситуация кардинально изменилась – животным просто НЕКУДА МИГРИРОВАТЬ!

Массированные вырубки начались в нашей стране при СССР. И только увеличиваются в объёмах сейчас. 

Лесная экосистема восстанавливается, условно, лет сто. Бореальная северная тайга – это не тропический лес! Она МЕДЛЕННАЯ! Настоящий Древний лес – это участок с деревьями старше ста лет в массе, на котором есть единичные деревья 300 – 500 – 600-летнего возраста. 

Просто по цифрам понятно, что Древних лесов, кроме заповедников и совсем уж недоступных участков, вообще почти не осталось!

ПОЖАРЫ «ВБИВАЮТ ПОСЛЕДНИЙ ГВОЗДЬ В КРЫШКУ ГРОБА» ЕСТЕСТВЕННЫХ ЭКОСИСТЕМ!

ЖИВОТНЫМ ПРОСТО НЕКУДА МИГРИРОВАТЬ! 

Животные после пожаров выходят к поселениям, городам и деревням. Пытаются выжить, питаясь на свалках. Чем пугают местных жителей. Что только становится дополнительным аргументом в пользу увеличения охотничьих квот. 

ЖИВОТНЫЕ ВЫХОДЯТ К ПОСЁЛКАМ НЕ ПОТОМУ ЧТО «ИХ МНОГО РАСПЛОДИЛОСЬ», А ПОТОМУ ЧТО ПОСЛЕДНИМ, ВЫЖИВШИМ В ПОЖАРАХ, БОЛЬШЕ НЕКУДА ИДТИ! 

ЧЕТВЕРТОЕ.

Если по потенциальным «охотничьим трофеям» хоть какие-то оценки есть, то по всем остальным видам оценки никто и никогда не проводил.

Издержки «ресурсно ориентированной экономики» — если вид не попал в сомнительный список «ресурсов», то он просто игнорируется. Становится таким видом-невидимкой.

Мышек, ёжиков, мелких птичек просто не видят!

ПОЖАРЫ УНИЧТОЖАЮТ ЦЕЛЫЕ НИЖНИЕ ЭТАЖИ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПИРАМИДЫ, ПОДРЫВАЯ ЖИЗНЕСПОСОБНОСТЬ ВСЕЙ ЭКОСИСТЕМЫ. 

Все очень просто: лиса убежала от пожара. Лисята сгорели. Только той лисе больше нечем питаться потому, что сгорели мыши. А оставшиеся в живых мыши лишились пищи – зерна. Вся же растительность выгорела!

Зимой умрут последние из мышей. А к весне, вслед за ними, и лиса. Или выйдет на окраину поселка, к мусоркам, как вариант. 

Это СИСТЕМНЫЕ ОЦЕНКИ.

В сложной системе разные факторы действуют одновременно. Существуют некоторые цепочки причин и следствий, когда одна причина приводит к некоторому следствию. А это следствие, в свою очередь, становится причиной для нового следствия.

Так вот сейчас эти причинно-следственные цепочки замкнулись в круг. Такой замкнутый круг смерти Русской Тайги. 

НАРАСТАЮЩИЕ ГОД ОТ ГОДА МАССОВЫЕ ПОЖАРЫ СТАНОВЯТСЯ ФАКТОРОМ, ДОБИВАЮЩИМ НЕУСТОЙЧИВЫЕ ЭКОСИСТЕМЫ ОКОНЧАТЕЛЬНО!

Единственная возможность разорвать такой замкнутый круг смерти – разорвать его!

И сделать это могут только люди сознательными усилиями!

Поэтому сейчас критически важно не добивать выживших в пожарах обитателей Русской Тайги, а, хотя бы, оставить их просто в покое!

© ПАВЕЛ ПАШКОВ

---